Пришел ему на смену
страдалец и святой,
провидевший измену,
Царь Николай Второй,

а где-то под Симбирском,
повешенного брат,
от сыску хоронился
картавый адвокат,

надумал он когда-то:
«цахю мол, не спущу,
и за ходного бхата
по-свойски отомщу!

пхидет и наше вхемя,
пойдем дхугим путем,
хасплатимся со всеми,
и власть у них возьмем!»

и в Англии решили,
что близиться момент,
чтоб провести в России
ком-соц эксперимент,

но Царь – жених влюбленный,
был несказанно рад,
он до смерти плененный
Алисой фон Дармштадт,

женился Царь, не медля, (1894)
не слыша никого,
но странные знаменья
преследуют его,

то на Ходынском поле
обрушился настил,
то блюдо с хлебом-солью
он в Нижнем уронил,

хоть не был он вития
и умер как герой,
обрушил он в России
тысячелетний строй,

но им тогда владело
святое торжество,
принялся Царь за дело,
все было б ничего,

и долго бы продлился
сей незабвенный рай,
но вдруг зашевелился
проснувшийся Китай,

князей и оборванцев
обуревала злость:
как много иностранцев
в Китае развелось!

нагадили в столице,
напачкали в стране,
ЦЫ-СИ, Императрица
решила: быть войне!

(был мал ее царевич),
но вдруг, как гром с вершин
наш генерал Линевич
с налету взял Пекин, (1900)

ну, а за то, что тайцы
секли христиан как кур,
отняли у китайцев
Синцзян и Порт Артур,

вступились тут японцы, (1904)
пришли на Ляо-дунь:
тут светит наше солнце,
свой нос сюда не сунь,

куда вас черти носят,
о чем душа свербит?
не лезь, куда не просят,
и ты не будешь бит!

И показали силу,
нагнавши русским сплин,
устроили Цусиму,
отняли Сахалин,

Макаров отбивался,
пока не потонул,
«Варяг» геройски дрался,
и он пошел ко дну,

эскадра удалая
на месте полегла,
тогда на Николая
тоска и грусть нашла…

а адвокат картавый
тем паче, не дремал
и Пятый год кровавый
с Азефом развязал,

тут вместо Пасх и свадеб
пожарища пошли,
две тысячи усадеб
крестьяне подожгли, (1905)

и смерть бесилась в гневе,
и множилось теней,
Сипягин, Трепов, Плеве,
Великий князь Сергей,

встревожилось дворянство,
ну, думают, беда!
и тысячу повстанцев
казнили без суда,

и даже на Кавказе
волненья и борьба,
там стал «Хозяин хазы»
семинарист Коба,

он ловко грабил банки,
он «эксы» возглавлял,
и в царскую «охранку»
при случае стучал….

все было щито-крыто,
Коба остался чист:
сперва он был бандитом,
а стал социалист…

а адвокат картавый
писал издалека,
он в Лондоне со славой
отлеживал бока…

от этой красной сыпи
Империи б не быть,
но смог премьер Столыпин
их всех укоротить,

дал землю он крестьянам,
и вот тебе, оно!
по всем заморским странам
российское зерно!

плодились без препона:
передохнув от бед,
полсотни миллионов!
всего за двадцать лет,

но рвется там, где тонко:
Столыпин был таков,
стрельнул ему в печенку
социалист Богров… (1911)

Подкралось время «оно»,
какой уж там Кавказ,
Извольский и Сазонов
стравили с немцем нас,

Балканская баланда,
какой завидный кус!
Сцепились тут Антанта
и Тройственный Союз…

Охотничьей потехой
умаявшись в упад,
в Сараево приехал
эрц-герцог Фердинанд,

но тут, не тут-то было,
под недовольный шип
стрельнул его Гаврила,
социалист Принцип, (1914)

чтоб избежать коллизий
и сербам дать под зад,
тут парочку дивизий
шлет Вена на Белград,

от этого смутился
весь Закарпатский край
и очень возмутился
наш кроткий Николай!

Он пишет: «Милый Вилли!
Es werde wieder schoen,
Мы б венцев попросили
обратно за кордон»,

Но Вилли, очень тихий, -
два фронта ни к чему, -
«Mein lieber Bruder, Niki!
тебя я не пойму;

меня Ты обязуешь,
я рад бы их убрать,
но Ты мобилизуешь
огромнейшую рать,

куда же это столько?
Но, впрочем, я не слаб,
Es gibt Feldmarschal Moltke
и преданный Генштаб,

Dafuer wir sollen kampfen?»
……………………………….
Друг друга каждый сверг:
Самсонов с Ренненкампфом
Пошли на Кёнигсберг…

Самсонов застрелился,
у Мазурских болот,
и с треском провалился
сей доблестный поход,

был Ренненкампф повязан
азовским ВЧК,
где, выколов два глаза,
убили старика….

У дурости австрийской
Был Вилли как в плену,
По проискам английским
он объявил войну…

Эх, Красное ты Солнце,
на немца взвел курок,
а прежде и с японцем
управиться не смог!

Распутин из Тобольска,
попав под вражий нож,
писал: «Уйми Ты войско!
Ведь сам Ты пропадешь!

Ушли все звезды с неба,
Россия в западне,
без Бога и без хлеба,
босая и в огне…»

Вот мы и доигрались:
Царь мучился в плену,
а немцы окопались
в Ростове на Дону….

ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ

КЕРЕНСКИЙ(1917 март-октябрь)
ЛЕНИН (1917-1924)

Двадцатый век не сладок,
стлал мягко – жестко спать:
настал один порядок -
порядок убивать.

Свинцовой панорамой
под журналистский вой
развязывали драмы
двух самых страшных войн;

под вой и треск снарядов
спаял враждебный пыл
и множество прикладов,
и множество могил;

чтобы от этой жути
Россию сохранить,
хотел колдун Распутин
войну остановить,

но не учел момента,
доверился князькам,
английские агенты
стрельнули старика, (1916)

отрекся от престола (1917)
несчастный Николай,
не спас его Никола,
ни дедушка Мазай….

Кругом одна измена,
предательство и ложь,
настали перемены
и трона не вернешь,

князья и генералы,
его вы сдали зря;
попав к Кобе на нары,
вы вспомните царя!

Под ангельские сени
слетелось воронье:
Керенский, Троцкий, Ленин,
и прочее ворье,

наш адвокат картавый,
швейцарский старожил,
германскому Генштабу
все преданней служил,

узнав о переменах
он рвался за кордон;
с подачи джентльменов
он сел в салон-вагон,

генштабовская пломба,
довольство – пей и ешь!
Так был Ильич как бомба
заброшен за рубеж,

а тут, любимец женский,
масонский обертон,
социалист Керенский
взошел на бывший трон,

какого он героя
сперва изображал,
но Ильичу без боя
он власть свою отдал… (1917 окт.)

в гимназии симбирской
учились два юнца,
два новых «декабриста»,
два «красных мудреца»

как два родные брата –
масонов красных знать -
пошли два адвоката
Россию покорять,

короче, братья спелись
надолго и всерьез;
тут сам «железный Феликс»
явился и понес,

католик, "рыцарь страха",
сражался всем назло,
хотел он стать монахом,
да вот, не повезло,

явился он из Польши,
настроил лагерей,
чтоб отстрелять побольше
лядащих москалей,

сам, выйдя из застенка,
вел с русскими войну,
в одну сплошную стенку
он превратил страну,

повел он круто дело
и вздрогнула земля,
«щоб Польшка не сгинела»
давил он москаля,

а помогали в дельце
прибалты- знатоки ,
заплечные "умельцы" -
латышские стрелки,

гребли стальные гробли,
по- черному гребли,
так в польские оглобли
Россию запрягли,

от воли молодецкой
помину нет давно,
порядок как в мертвецкой,
кто пикнул, всех в говно,

народ понес урону,
и сгинуло от бед
под тридцать миллионов
всего за восемь лет,

стреляли офицеров,
детей и стариков,
и дам, и староверов,
попов и казаков,

стреляли архиреев,
в царя и в бога мать,
одних только евреев
нельзя было стрелять,

(Ягода расстарался,
давал им малый срок,
но и до них добрался
тридцать седьмой годок…)
Взыграла вся стихия
«межклассовой любви»,
в крови плыла Россия,
и Царь поплыл в крови, (1918)

хороший, иль хреновый,
он был нам всем отец,
но принял он терновый,
страдальческий венец,

хоть не был он вития,
и умер как герой,
обрушил он в России
тысячелетний строй,

от воли молодецкой
давно помину нет,
порядок как в мертвецкой,
к допросу, и, привет…

народ понес урону,
и сгинуло от бед
под тридцать миллионов
всего за восемь лет,

за то, что озверели,
Царя не сберегли,
калмыцкого еврея
нам дал Господь в цари,

пошел он душу тешить,
и тешил горячо:
«Стхелять, стхелять и вешать!
Исчо, исчо, исчо!»,

решил из револьвера
Россию расстрелять
хотелось Робеспьера
догнать и перегнать,

булыжником на шее
болтался это гусь,
Хазаро-Иудея
опять пришла на Русь,

(за ленинских жандармов
пришлось, - ведь как тут быть, -
национальной кармой
евреям заплатить…

у Божьего порога
все души сочтены,
ведь нет чужих у Бога,
для Бога все равны.)

Тут получил две пули
партийный ветеран;
свои в него стрельнули,
свалили на Каплан,

долбил он всех как дятел,
картавил, как француз,
но помаленьку спятил
наш большевицкий туз,

какую-то присуху
в Париже подхватил,
понес он ложку в ухо
и под себя ходил,

его и в самом деле,
не хочет брать земля,
и МУМИЯ доселе
воняет у Кремля…

Ильич, чтоб хоть для смеха
возглавить голытьбу,
на должности Генсека
определил Кобу,

Кобой теперь не звали;
чуть что - кровавый дождь,
он стал товарищ Сталин,
общенародный вождь,

сошлись Коба и Феликс,
два обер-палача,
и в Горках, как сумели-с
прижали Ильича… (1922)

был с ними Лева Троцкий,
босяцкий генерал,
командовал он войском
и в мужиков стрелял,

был с ними Свердлов Яшка,
аптекарь из козлов,
что подписал бумажку
о казнях казаков…

А в дивной Украине
у немцев шумный пир:
по ленинской доктрине
подписан Брестский мир! (1918)

Но вдруг приходят вести,
что трон Вильгельма пал,
достоинства и чести
лишил его кагал,

задали немцы драпа,
австриец пидмигнул,
жовто-блакитный прапор
Петлюра развернул,

губа была не дура
у этой сатаны;
носил Симон Петлюра
австрийские штаны,

Махно явился вскоре,
был красный командир,
но с Троцким он повздорил
и поменял мундир,

Чапаев гнул туда же,
разгневал ВЧКа,
с ним поступили гаже
и сдали белякам,

А Троцкий пер на славу
и смело лез под нож,
орал: «Даешь Варшаву!
и Перекоп даешь!»

был пламенный мечтатель
революцьонный бес,
нарком и председатель
российских РВС…

с победой шел на запад,
юг, север и восток,
отбил «наезд» поляков
и взял Владивосток,

болотиной Полесской
на Вислу шли полки,
Пилсудский с Тухачевским
бодались как бычки,

сто тысяч положили,
ведя неправый спор
и в Риге заключили
«конечный» договор… (1921)

В боях погиб Корнилов,
расстрелян был Колчак,
России древней сила
распалась в пух и прах,

в степях и тундрах диких
повсюду – фронт и стон,
лишь Врангель и Деникин
слиняли за кордон.

Народ сражался рьяно,
наслушавшись химер:
дошли до океана,
создали СССР. (дек.1922)