Доселе люди обретали старость, Седыми локонами, получая глас. От бога. Или может быть от чёрта проседи, Вся жизнь в закрытую коробочку, У нас. Лишь память - знойная страдалица, Покоя мыслям... словно бес В ребро. И помещалось в нас лишь состраданием, К себе и к тем годам, что позади Давно. И помешались вглубь события сопливые, Мы босыми бежали по траве В село. И помнятся слова родимой матери, Конец безделий, ты ступай-ка Принеси зерно. А годы школьные со свистом, Шумно плясками… Ах, юность, Первая любовь, рука в руке. И взгляд покорного щенка видать, На молодом лице держался… Жаль бывших дней нам не вернуть, Уже. Тот шум войны звенел до сих, события… И память тех товарищей, плечо к плечу держа. Так нерадиво Звонкими допросами, Мы нарекались, после как, Фашист и сволота. Так жаль, годами жизнь пожевана, Война на ссылках продолжала выть. Но я, Держался крепко, выдержанно, Чтоб под расстрельную статью, Не угодить. Промчались сроки, седина мне в бороду, И вдоволь наслужился я стране. Но быть, Видать родился я с подковою, Как купидон любви со стрелами в руке. Лишь память Мне страданье непокорное, Как отпечаток в жгущем душу сне. И наверстать... былое жаль упущено, Лишь в памяти живу я на Земле.
|