Герой романа Набокова «Отчаяние» совершивший убийство ради искусства, будто нечаянно оговаривается – «..Не смотря на карикатурное сходство с Раскольниковым…», - тем самым контаминируя героя совершившего убийство из этических побуждений с убийцей, который жертвует этическим в пользу эстетической оправданности преступлений. Герои Набокова привносят доводы вовсе не для того чтоб заговорить совесть, - его герои слишком солипсичны, и холодная софистика дается им легко. Но в отличии от них ,Парфюмер не рефлексирует, его мышление поставлено на службе доминантной функции обоняния. Его интересует сенсация в буквальном смысле этого слова. Этический дуализм отсутствует в его сознании. Тем самым его деяния невинны, как и он сам. В этом ключе контаминация с Христом не кажется надуманной. Этот факт подчеркивает гротескная аллюзия на тайное вечере; когда парфюмер в присутствии шайки поддонков обливает себя ароматом вызывающим непреодолимое вожделение, после чего, те набрасываются на него и совершают акт каннибализма (вкушайте плоть мою, пейте кровь мою). И после, улыбаются гордые тем что «они способны на любовь» - (христианство религия любви). Похожий претендент в литературе можно найти у Камю, который как - то назвал Постороннего современным Христом. Апелляция к презумпции невиновности аналогичная. Так мораль, и ее вердикт, не является чем-то безусловным. Зюскинд, продолжающий, традицию де Сада, более тоньше, и умнее, своего предшественника, так как вывел на сцену преступника, с которым общепринятой морали делать нечего.
